Неточные совпадения
Левин продолжал находиться всё в том же
состоянии сумасшествия, в котором ему казалось, что он и его счастье составляют главную и единственную
цель всего существующего и что думать и заботиться теперь ему ни о чем не нужно, что всё делается и сделается для него другими.
Он проходил
целый день и принес только три штуки, но зато принес, как и всегда с охоты, отличный аппетит, отличное расположение духа и то возбужденное умственное
состояние, которым всегда сопровождалось у него сильное физическое движение.
Как полусонный, бродил он без
цели по городу, не будучи в
состоянии решить, он ли сошел с ума, чиновники ли потеряли голову, во сне ли все это делается или наяву заварилась дурь почище сна.
Марья Ивановна приняла письмо дрожащею рукою и, заплакав, упала к ногам императрицы, которая подняла ее и
поцеловала. Государыня разговорилась с нею. «Знаю, что вы не богаты, — сказала она, — но я в долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше
состояние».
Бездействующий разум не требовал и не воскрешал никаких других слов. В этом
состоянии внутренней немоты Клим Самгин перешел в свою комнату, открыл окно и сел, глядя в сырую тьму сада, прислушиваясь, как стучит и посвистывает двухсложное словечко. Туманно подумалось, что, вероятно, вот в таком
состоянии угнетения бессмыслицей земские начальники сходят с ума. С какой
целью Дронов рассказал о земских начальниках? Почему он, почти всегда, рассказывает какие-то дикие анекдоты? Ответов на эти вопросы он не искал.
Нет, Безбедов не мешал, он почему-то приуныл, стал молчаливее, реже попадал на глаза и не так часто гонял голубей. Блинов снова загнал две пары его птиц, а недавно, темной ночью, кто-то забрался из сада на крышу с
целью выкрасть голубей и сломал замок голубятни. Это привело Безбедова в
состояние мрачной ярости; утром он бегал по двору в ночном белье, несмотря на холод, неистово ругал дворника, прогнал горничную, а затем пришел к Самгину пить кофе и, желтый от злобы, заявил...
Но политике всегда приходится иметь дело с данным, конкретным
состоянием целого мира, с низким уровнем человеческой массы, с невозрожденными душами, с сопротивлением необходимости.
Это ведет к тому, что в низшем
состоянии мира нужно применять силу и насилие для осуществления какой-либо
цели.
Конечно, и в публике, и у присяжных мог остаться маленький червячок сомнения в показании человека, имевшего возможность «видеть райские двери» в известном
состоянии лечения и, кроме того, даже не ведающего, какой нынче год от Рождества Христова; так что защитник своей
цели все-таки достиг.
Месяцы
целые эти люди обдумывали и приготовлялись к этому свиданию, от которого зависит честь,
состояние, семья; сколько труда, усилий было употреблено ими прежде, чем их приняли, сколько раз стучались они в запертую дверь, отгоняемые жандармом или швейцаром.
Насколько сам Стабровский всем интересовался и всем увлекался, настолько Дидя оставалась безучастной и равнодушной ко всему. Отец утешал себя тем, что все это результат ее болезненного
состояния, и не хотел и не мог видеть действительности. Дидя была представителем вырождавшейся семьи и не понимала отца. Она могла по
целым месяцам ничего не делать, и ее интересы не выходили за черту собственного дома.
Любовь Андреевна. Я не могу усидеть, не в
состоянии. (Вскакивает и ходит в сильном волнении.) Я не переживу этой радости… Смейтесь надо мной, я глупая… Шкафик мой родной… (
Целует шкаф.) Столик мой.
Болезнь организма неизбежно дает повышение температуры и
целый ряд ненормальных явлений, но тот же организм в здоровом
состоянии иначе функционирует и дает иную картину.
Отвечая на главный пункт вопроса, касающийся удешевления порций, они предложили свои собственные табели, которые, однако, обещали совсем не те сбережения, каких хотело тюремное ведомство. «Сбережения материального не будет, — писали они, — но взамен того можно ожидать улучшения количества и качества арестантского труда, уменьшения числа больных и слабосильных, подымется общее
состояние здоровья арестантов, что отразится благоприятно и на колонизации Сахалина, дав для этой
цели полных сил и здоровья поселенцев».
Так как сахалинские надзиратели никогда не возвышались до понимания
целей надзора, то с течением времени, по естественному порядку вещей, сами
цели надзора должны были мало-помалу сузиться до теперешнего своего
состояния.
Таким образом, мы можем повторить наше заключение: комедиею «Не в свои сани не садись» Островский намеренно, или ненамеренно, или даже против воли показал нам, что пока существуют самодурные условия в самой основе жизни, до тех пор самые добрые и благородные личности ничего хорошего не в
состоянии сделать, до тех пор благосостояние семейства и даже
целого общества непрочно и ничем не обеспечено даже от самых пустых случайностей.
Если же знание и
целая жизнь этой работы вознесут вас наконец до того, что вы в
состоянии будете бросить громадное семя, оставить миру в наследство громадную мысль, то…
— Аах! — простонала она, выведенная из своего
состояния донесшимся до нее из Разинского оврага зловещим криком пугача, и, смахнув со лба тяжелую дуну, машинально разгрызла один орех и столь же машинально перегрызла
целую тарелку, прежде чем цапля, испуганная подъезжающей лодкой, поднялась из осоки и тяжело замахала своими длинными крыльями по синему ночному небу.
Такое
состояние у больного не прекращалось
целые сутки; костоправка растерялась и не знала, что делать.
В первый день напала на меня тоска, увеличившая мое лихорадочное
состояние, но потом я стал спокойнее и
целые дни играл, а иногда читал книжку с сестрицей, беспрестанно подбегая, хоть на минуту, к окнам, из которых виден был весь разлив полой воды, затопившей огород и половину сада.
Вспоминая свое отрочество и особенно то
состояние духа, в котором я находился в этот несчастный для меня день, я весьма ясно понимаю возможность самого ужасного преступления, без
цели, без желания вредить, — но так — из любопытства, из бессознательной потребности деятельности.
Я решительно замялся, не сказал ни слова больше и чувствовал, что ежели этот злодей-учитель хоть год
целый будет молчать и вопросительно смотреть на меня, я все-таки не в
состоянии буду произнести более ни одного звука. Учитель минуты три смотрел на меня, потом вдруг проявил в своем лице выражение глубокой печали и чувствительным голосом сказал Володе, который в это время вошел в комнату...
— Ваше превосходительство, — говорила старушка. — мне никакого сладу с ним нет! Прямо без стыда требует: «Отдайте, говорит, маменька, мне
состояние ваше!» — «Ну, я говорю, если ты промотаешь его?» — «А вам, говорит, что за дело?
Состояние у всех должно быть общее!» Ну, дам ли я, батюшка,
состояние мое,
целым веком нажитое, — мотать!
— И все-таки стреляй, потому что ты адвокат. В случае чего, ты можешь
целый роман выдумать, сказать, например, что на тебя напала толпа разбойников и ты находился в
состоянии самозащиты; а я сказать этого не могу, потому что лгать не привык.
Я знаю: мой долг перед вами, неведомые друзья, рассказать подробнее об этом странном и неожиданном мире, открывшемся мне вчера. Но пока я не в
состоянии вернуться к этому. Все новое и новое, какой-то ливень событий, и меня не хватает, чтобы собрать все: я подставляю полы, пригоршни — и все-таки
целые ведра проливаются мимо, а на эти страницы попадают только капли…
Я всегда боялся отца, а теперь тем более. Теперь я носил в себе
целый мир смутных вопросов и ощущений. Мог ли он понять меня? Мог ли я в чем-либо признаться ему, не изменяя своим друзьям? Я дрожал при мысли, что он узнает когда-либо о моем знакомстве с «дурным обществом», но изменить этому обществу, изменить Валеку и Марусе я был не в
состоянии. К тому же здесь было тоже нечто вроде «принципа»: если б я изменил им, нарушив данное слово, то не мог бы при встрече поднять на них глаз от стыда.
— Сумасшедшие, хотите вы сказать?.. договаривайте, не краснейте! Но кто же вам сказал, что я не хотел бы не то чтоб с ума сойти — это неприятно, — а быть сумасшедшим? По моему искреннему убеждению, смерть и сумасшествие две самые завидные вещи на свете, и когда-нибудь я попотчую себя этим лакомством. Смерть я не могу себе представить иначе, как в виде
состояния сладкой мечтательности,
состояния грез и несокрушимого довольства самим собой, продолжающегося
целую вечность… Я понимаю иногда Вертера.
Так, например, дорога от городов: Орлова, Слободского и Вятки до Ношульской пристани находится в самом печальном
состоянии, а от тех же городов до Быковской пристани почти вовсе не существует дороги, между тем как проложение до нее удобного тракта, по причине выгоднейшего ее положения, сравнительно с Ношульскою пристанью, было бы благодеянием для
целого края.
Было время, когда люди выкрикивали на площадях: „слово и дело“, зная, что их ожидает впереди застенок со всеми ужасами пытки. Нередко они возвращались из застенков в „первобытное
состояние“, живые, но искалеченные и обезображенные; однако это нимало не мешало тому, чтобы у них во множестве отыскивались подражатели. И опять появлялось на сцену „слово и дело“, опять застенки и пытки… Словом сказать,
целое поветрие своеобразных „мелочей“.
Было уже около шести часов утра, когда я вышел из
состояния полудремоты, в которой на короткое время забылся; в окна проникал белесоватый свет, и облака густыми массами неслись в вышине, суля впереди
целую перспективу ненастных дней.
Когда деятельность мысли доведена до минимума и когда этот минимум, ни разу существенно не понижаясь, считает за собой
целую историю, теряющуюся в мраке времен, — вот тут-то именно и настигает человека блаженное
состояние, при котором Париж сам собою отождествляется с чем угодно: с Весьёгонском, с Пошехоньем, с Богучаром и т. д.
Лишившись жены, Петр Михайлыч не в
состоянии был расстаться с Настенькой и вырастил ее дома. Ребенком она была страшная шалунья:
целые дни бегала в саду, рылась в песке, загорала, как только может загореть брюнеточка, прикармливала с реки гусей и бегала даже с мещанскими мальчиками в лошадки. Ходившая каждый день на двор к Петру Михайлычу нищая, встречая ее, всегда говорила...
В то мое время почти в каждом городке, в каждом околотке рассказывались маленькие истории вроде того, что какая-нибудь Анночка Савинова влюбилась без ума — о ужас! — в Ананьина, женатого человека, так что мать принуждена была возить ее в Москву, на воды, чтоб вылечить от этой безрассудной страсти; а Катенька Макарова так неравнодушна к карабинерному поручику, что даже на бале не в
состоянии была этого скрыть и
целый вечер не спускала с него глаз.
— Как, я думаю, трудно сочинять — я часто об этом думаю, — сказала Полина. — Когда, судя по себе, письма иногда не в
состоянии написать, а тут надобно сочинить
целый роман! В это время, я полагаю, ни о чем другом не надобно думать, а то сейчас потеряешь нить мыслей и рассеешься.
Мне удалось тогда сорвать напряженное
состояние вечера шуткой, за которую на меня после очень косился Д.И. Тихомиров, — но на этот раз она достигла своей
цели, развеселила гостей, и вечер прошел прекрасно.
— Вы обвиняетесь в том, что при проезде через деревню Ветриху съели
целый ушат капусты, — следовало бы договорить сенатору, но он не в
состоянии был того сделать и выразился так: — Издержали ушат капусты.
Цель была достигнута: Катрин все это стихотворение от первого до последнего слова приняла на свой счет и даже выражения: «неправедные ночи» и «мучительные сны». Радость ее при этом была так велика, что она не в
состоянии была даже скрыть того и, обернувшись к Ченцову, проговорила...
Довольно, что все вообще признают
целью приближение человека к некоторому образу совершенства, не говоря, есть ли то
состояние первозданной славы и невинности, или преобразование по Христу, или тысячелетнее царствие, или глубоко-добродетельная, радостная мудрость, в сем ли мире то совершится, или по ту сторону гроба, но токмо каждый стремится к совершенству, как умеет, по любезнейшему образу своего воображения, и мудрейший не смеется ни над одним из них, хоть иногда и все заставляют его улыбаться, ибо в мозгу человеческом ко всякому нечто примешивалось.
Как сейчас помню: у меня оставалось в руках только пятьсот рублей ассигнациями. Я вспомнил об отце и поехал в Волхов на ярмарку затем, чтоб пустить мой капитал в оборот. Но, увы! долговременное нахождение под следствием и судом уже подточило мое существование! Мой ум не выказывал изобретательности, а робкое сердце парализировало проворство рук. Деньги мои исчезли, а сам я приведен был моими партнерами в такое
состояние, что
целых полгода должен был пролежать в городской больнице…
Прежде, если б конторщик позволил себе хотя малейшую неаккуратность в доставлении рапортичек о
состоянии различных отраслей хозяйственного управления, он наверное истиранил бы его поучениями; теперь — ему по
целым неделям приходилось сидеть без рапортичек, и он только изредка тяготился этим, а именно, когда ему нужна была цифра для подкрепления каких-нибудь фантастических расчетов.
Но как ни была она малоопытна, однако ж поняла, что два-три хороших наряда (Феденька не был в
состоянии дать больше) в таком обществе, где проматывались тысячи и десятки тысяч, с единственною
целью быть как можно более декольте — все равно что капля в море.
Глаза Маркушки горели лихорадочным огнем, точно он переживал во второй раз свою золотую лихорадку, которая его мучила
целых пятнадцать лет. Татьяна Власьевна молчала, потому что ей передавалось взволнованное
состояние больного Маркушки: она тоже боялась, с одной стороны, этой жилки, а с другой — не могла оторваться от нее. Теперь уж жилка начинала владеть ее мыслями и желаниями, и с каждым часом эта власть делалась сильнее.
— Вот и все, что может дать вам инвалид. Один турецкий паша, добрый старичок, получил от кого-то в подарок или, кажется, в наследство
целый гарем. Когда его молодые красивые жены выстроились перед ним в шеренгу, он обошел их,
поцеловал каждую и сказал: «Вот и все, что я теперь в
состоянии дать вам». То же самое говорю и я.
Бамбаев вдруг пришел в экстаз и объявил, что он сам в
состоянии съесть
целого барана,"разумеется, с приправами", а Ворошилов брякнул что-то такое несообразное насчет товарища, силача-кадета, что все помолчали, помолчали, посмотрели друг на друга, взялись за шапки и разбрелись.
Утром у Даши был легонький кашель. День
целый она провела прекрасно, и доктор нашел, что здоровье ее пришло опять в
состояние самое удовлетворительное. С вечера ей не спалось.
Душевное
состояние бабушки было, вероятно, очень тяжело, — она о нем никому ничего не говорила, но о нем можно было судить по
целому ряду не совсем правильных и вовсе необдуманных нервных действий, выразившихся в следующем.
Склонный и прежде к скептическому взгляду, он теперь стал окончательно всех почти ненавидеть, со всеми скучать, никому не доверять; не говоря уже о родных, которые первое время болезни князя вздумали было навещать его и которых он обыкновенно дерзостью встречал и дерзостью провожал, даже в прислуге своей князь начал подозревать каких-то врагов своих, и один только Елпидифор Мартыныч день ото дня все более и более получал доверия от него; но зато старик и поработал для этого: в продолжение всего тяжкого
состояния болезни князя Елпидифор Мартыныч только на короткое время уезжал от него на практику, а потом снова к нему возвращался и даже проводил у него иногда
целые ночи.
Умаслив таким образом старуху, Елпидифор Мартыныч поехал к Елене, которая в это время забавлялась с сыном своим, держа его у себя на коленях. Князь сидел невдалеке от нее и почти с пламенным восторгом смотрел на малютку; наконец, не в
состоянии будучи удержаться, наклонился, вынул ножку ребенка из-под пеленки и начал ее
целовать.
Этим признанием сказано все: и то, что у него уже нет ясной
цели, и то, что единственное побуждение, которое руководит им, есть побуждение гнева, и то, наконец, что он не может продолжать своей деятельности иначе, как под условием поддерживания своей нервной системы в постоянно напряженном
состоянии.
Я вступил в то
состояние зверя или человека под влиянием физического возбуждения во время опасности, когда человек действует точно, неторопливо, но и не теряя ни минуты, и всё только с одною определенною
целью.